Вредность не порок - Страница 75

— У тебя лом есть? — бросилась я к Бешеному. — Лом нужен…

— Лом? — удивленно протянул тот. — Ты сказала взять лопату…

— «Сказала!.. Показала…» — передразнила я в сердцах. — Думать же самому тоже надо! Они просто залили пол цементом! Я не знаю, что за цемент такой, что за сутки высох, но это так! Видишь, — я торопливо сунула колючку в нос Бешеному, — воткнули в уголок, как будто сама выросла!

— Цемент за сутки не высохнет, — авторитетно сказал Коля.

— Может, и не высохнет. Но этот высох…Черт тебя возьми, да не смотри же на меня! Нет лома, долби лопатой!

Но Коля продолжал разглядывать колючку, я схватила лопату и с силой воткнула в пол. Острие лопаты звякнуло и ушло вниз. В обе стороны от образовавшейся щербины темными змейками потекли трещины. Коля поджал губы, вырвал лопату, буркнув:

— Да не греми ты…

Он опустился на колени, поковырял трещины пальцем, потом примерился и резко ударил ладонью. Пол захрустел, толстые трещины кольцом побежали вокруг Колиной руки. Он усмехнулся и стукнул еще раз, уже не так сильно, но цемент уже крошился, словно печенье, я опустилась рядом и стала отколупывать кусочки. Толщина цемента вряд ли превышала сантиметр, наивно было бы предположить, что такой глупостью занимались будущие хозяева коттеджа. Так мы и ползали, обламывая крошащиеся углы, потом Коля тяжело вздохнул и позвал меня:

— Видишь? — Он ткнул куда-то пальцем:

— Вот здесь, видишь?

— Что?

Коля сидел на корточках и смотрел на то самое место, куда показывал, я честно тянула шею, но никак не могла сообразить, к чему он клонит.

— Цемент просел… — Коля снова вздохнул, и я вдруг поняла, что он здорово нервничает. — Просел, потому что под ним просела земля… А земля просела, потому что…

— Потому что там яма… — сказала я и сама испугалась. Я так отчаянно хотела найти эту яму, но сейчас, когда поняла, что мы ее все-таки нашли, меня замутило со страха.

— Угу… — промычал Коля. — Очень может быть…

И, резво поднявшись, топнул ногой по едва заметной ложбине… Цементное покрытие лопнуло, словно было стеклянным, да и неудивительно, глина под ним действительно просела… Мельком бросив на меня весьма странный взгляд, Коля взял лопату, расшвырял куски бетона и начал копать. Я забилась в угол и, обхватив коленки руками, смотрела, как быстро растет рядом с Колей глиняная гора. Чем больше она становилась, тем сильнее меня колотило.

— Возьми фонарь, — велел Коля, я продолжала жалко моргать из угла, не в силах заставить себя подойти. — Слушай, я больше одного раза повторять не буду. Иначе я тебя в этой яме и зарою…

Когда Бешеный захочет, он может быть очень милым… Я быстренько поднялась, взяла фонарик и посветила в яму.

— Чуешь? — спросил он вдруг.

— Не-ет, — протянула я, твердо решив скончаться до того момента, как Бешеный там что-нибудь найдет.

— Сейчас почуешь…

Я занервничала и начала чесаться, словно блохастая, луч фонарика заметался в разные стороны. Бешеный зашипел, но это не помогло. От звука вонзающейся в глину лопаты у меня кровь стыла в жилах, и помимо воли я начала подскуливать — Заткнись, — буркнул Бешеный, я заскулила в ответ, он плюнул и, похоже, хотел меня обругать, но вместо этого неожиданно протянул руку:

— Ну-ка, дай…

Торопливо сунув ему фонарик, я попятилась к стене.

Бешеный положил лопату возле ямы, нагнулся, и тут я услышала:

— Матерь божья… Юрок…

Мы долго сидели возле холодной кирпичной стенки и молчали. Закусив кулак, Коля ритмично покачивался, глядя в одну точку, я не лезла с разговорами, понимая, каково человеку, только что откопавшему своего лучшего друга. Над головой давно уже висела луна, с любопытством заглядывая за стены недостроенного дома. Было довольно светло, зловеще поблескивали осколки раскрошенного пола, и разверстая могила зияла черным провалом.

— Надо закопать, — сказала я наконец, — нехорошо, когда вот так…

Коля закивал, потом повернулся ко мне:

— Откуда ты знала?

— Видела… Хоть мне никто и не поверил…

— Кто это сделал?

Вместо ответа я встала, отряхнула джинсы и подняла лопату.

— Закапывай… Здесь была еще одна яма. Я не знаю, есть ли в ней кто-нибудь или что-нибудь. Но мы должны это узнать.

Забросав могилу друга, Коля тщательно утрамбовал землю руками. Он долго что-то подправлял и сглаживал, и в какой-то момент мне даже показалось, что он плачет.

Хотя, может, я ошиблась.

— Где еще?

В дальней комнате, той самой, где я едва не угодила памятной ночью в яму, все было по-прежнему. Не было, слава богу, ни цементных полов, ни каких других препятствий. Я огляделась, вспоминая, как все было, примерилась и показала:

— Здесь! От прохода метра два вдоль стены.

Коля без разговоров взялся за лопату. В этот раз дело продвигалось хуже, глина была твердой, и я уже стала подумывать, что ошиблась, но тут Коля, сместившись чуть левее, сказал:

— Похоже, тут. Глина пошла мягкая.

Копать стало легче, вскоре Коля выпрямился и позвал:

— Настя… — Сжав до хруста кулаки, я отозвалась, он кивнул:

— Похоже, есть…

Счет теперь шел на минуты, я нервно сглатывала, ожидая конца этой пытки. И вот я увидела, как Коля положил лопату рядом и взял фонарь. Он разглядывал что-то бесконечно долго, сердце мое стучало в горле, и по вискам лился холодный пот. Вот Коля выпрямился, я увидела, как он хмурится:

— Что за черт?

Ноги вдруг сами понесли меня к яме, встав на четвереньки, я заглянула внутрь. В нос ударил тошнотворный запах.

— Где?

— Вот… — Коля поднял фонарик. — Здесь кто-то есть…